Обследование систем газопроводов

Что стоит за немецкой концепцией «мирного сосуществования» сжиженного и трубопроводного газа в Европе

До недавнего времени «газовый вопрос» в  Европе выглядел достаточно просто. С одной стороны, он сводился только к  размеру российской газовой экспансии. С другой, рисовался своего рода  противопоставлением газа трубопроводного и сжиженного. На первый взгляд,  то и другое действительно имело веские основания.

Согласно  заявлению председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера, в 2018 году общая  потребность Европы в природном газе составила примерно 500 млрд  кубометров. Из них 22% расходует энергогенерация, 38% — домохозяйства,  26% — промышленность, остальное (14%) уходит на все прочие цели, включая  топливо для транспорта. Если смотреть по источникам происхождения, то  110 млрд м3 Европа добыла сама, а 390 млрд м3 — импортировала, из которых 19% — в сжиженном виде.

На  этом фоне прессой формируются две тенденции. Первая рисует русскую  газовою экспансию. По официальной статистике, суммарные поставки газа  компанией «Газпром экспорт» в дальнее зарубежье составили 130 млрд м3 в 2000 году, 158,6 млрд м3 — в 2015-м, 192,2 млрд м3 — в 2017-м и 210 млрд м3 — в 2018 году. Таким образом, «русская доля» в экспортируемом Европой газе достигла серьезной цифры в 53%.

Впрочем,  на самом деле она ниже, потому что ЕС считает только «свой» газ, тогда  как в терминах «Газпрома» понятие дальнего зарубежья и Европы включает  Турцию, на долю которой приходится 29 млрд кубометров. Впрочем, даже с  учетом этого факта, российская госкорпорация всё равно уверенно занимает  36,2% общего потребления и 46,4% совокупного газового импорта  Евросоюза.

С другой стороны, в сжиженном состоянии торгуется около 40% всего природного газа, его продают 18 государств, покупают — 42. По официальным данным,  сегодня в мире производится 281 млн тонн СПГ, и еще в стадии реализации  находится множество инвестиционных решений по созданию дополнительных  мощностей, из которых в той или иной степени строительства находятся 16  проектов общей мощностью на 93 млн т (в том числе 51% — в США), что  доводит ожидаемый на конец 2020 года суммарный объем СПГ до 486,2 млрд м3, если переводить итог в одинаковые цифры.

Иными  словами, при необходимости Европа может покрыть все свои потребности  через СПГ, полностью отказавшись от «российской зависимости». Дело за  малым — нужно создать необходимое количество регазифицирующих  терминалов, и сразу наступит «счастье». Косвенно это подтверждается  согласием Германии на строительство таких объектов на своей территории,  хоть и принятое под давлением президента США.

Однако опубликованный немецкой компанией Wintershall аналитический доклад  о текущем состоянии и перспективах СПГ в Европе эту красивую картину  полностью разрушил. Нет, будущее у СПГ не просто есть, оно считается  весьма радужным. Если сейчас в сжиженном виде продается только 40% газа,  то в 2040 будет не менее 60%. Но вот детали процесса и даже его текущее  состояние довольно сильно отличается от общеизвестной картинки.  Особенно в приложении к Европе.

И ведь это не какие-то не пойми кто пишут. Wintershall Holding GmbH является крупнейшей немецкой нефтегазовой компанией,  ведущей историю с 1894 года. Она занимает 11-е место в Европе и 59-е в  мире. Только в Германии в ее распоряжении находятся более 2 тыс.  километров трубопроводов, а всего она ведет бизнес в 40 странах мира.

Также  важны два других момента. Во-первых, в своем докладе, помимо  собственных выкладок, Wintershall опирается на цифры, приведенные в двух  аналитических исследованиях британо-голландской корпораций Royal Dutch  Shell, также достаточно хорошо разбирающейся в текущем состоянии  отрасли. Во-вторых, сама Wintershall является 100% дочкой другого  транснационального химического монстра — немецкого концерна BASF.

Последнее  особенно важно, так как на протяжении последних 5−7 лет в открытых  источниках он назывался одним из ведущих сторонников «интеграции Европы в  США», а попросту говоря — ее капитуляции перед заокеанским бизнесом. В  основе любой политики всегда лежат деньги, как правило, очень большие  деньги. И именно они сейчас показывают руководству «европейской» ТНК  экономическую необходимость смены курса с проамериканского на  проевропейский.

Но это уже тема  отдельного разговора. Сейчас необходимо лишь констатировать  достаточность управленческой высоты, на которой этот доклад появился и,  соответственно, степень его влияния на итоговые взгляды людей, «которые  действительно принимают решения».

В сущности, документ  является программой лоббирования определенной стратегии развития рынка,  и о ее сути речь пойдет ниже, тогда как сначала следует рассмотреть  описание текущего состояния области СПГ в Евросоюзе. Если оставить  частности, ключевых выводов в нем два.

Во-первых,  за газом признается несомненное будущее. При всех вариантах развития  прочих видов энергетики на протяжении ближайших 50−80 лет минимум  основным источником останется прежде всего природный газ. А так как его  собственные запасы в Европе очень быстро исчерпываются, достаточно  вспомнить судьбу Гронингена, расширение объемов импорта неизбежно. Более  того — необходимо.

Во-вторых, Евросоюз  не только не испытывает дефицита мощностей по приемке сжиженного газа,  на данный момент их уже построено с огромным переизбытком. По состоянию на июль 2018 года, действующих СПГ-терминалов  во Франции — 4, в Италии — 3, в Испании — 7, в Великобритании — 6. В  Нидерландах, Греции, Португалии, Бельгии, Польше и Литве — по 1. Ряд из  них, особенно французские, в течение 2019−2020 годов даже планируется  расширить, увеличив пропускную способность минимум на 30−40%.

Важно  отметить, что все они работают крайне неоднородно. Южная Европа (прежде  всего, Испания и третья по величине потребления газа в Европе Италия)  еще с конца 1960-х годов делали ставку на получение энергоносителей из  Северной Африки (Алжир, Нигерия, Египет, Оман), что стимулировало  развитие, прежде всего, СПГ-направления. Потому эти заводы имею наиболее  высокую нагрузку.

Тогда как север Европы  традиционно обеспечивался преимущественно трубопроводным газом и начал  создание регазицикационной инфраструктуры только после роста цен на него  в связи с подорожанием нефти в 2010—2011 годах, к которой было  традиционно привязано его ценообразование, а также логистические  издержки. В свою очередь, Южная Европа, наоборот, искала возможности  снизить свою зависимость от СПГ и расширяла интеграцию с ГТС Германии,  Франции, Нидерландов и Бельгии.

В  результате, особенно после почти трехкратного падения мировой цены за  баррель нефти, трубопроводный газ снова оказался существенно дешевле  сжиженного, и торговля СПГ в Европе не то чтобы остановилась совсем, но  решительно упала. Тем самым опустив и совокупный уровень загрузки  СПГ-терминалов до 26−29% от их технической мощности.

Иными  словами, даже без возведения дополнительных объектов Европа в состоянии  легко принять в три раза больше СПГ, чем она делает это сегодня, а  значит, довести его долю в совокупном импорте с нынешних 19 до 57−60%.

С этого момента начинается  действительно интересное. Если взять за основу пессимистичный прогноз  развития спроса на газ в Европе, предполагающий на протяжении ближайшего  десятилетия стабилизацию на его текущем уровне, то «трубопроводная  доля» может сократиться до 156 млрд кубометров. Правда, с учетом падения  добычи в Северном море, сюда неизбежно добавятся выпадающие объемы  «уходящих норвежцев» в пределах от 90 до 110 млрд м3. Значит,  всего выходит до 266 млрд, что в 1,49 раза превышает текущий объем  поставок «Газпрома» и гарантирует достаточное пространство для их  дальнейшего наращивания. Потому что альтернативных источников у Европы  нет.

Однако на полную загрузку  СПГ-мощностей европейцы не перейдут чисто по экономическим причинам. При  кажущемся изобилии предложения, столько свободных объемов сжиженного  газа в мире просто нет. А самое главное, что любой дополнительный рост  производства на протяжении как минимум до 2040 года будет полностью  поглощаться растущим спросом на более дорогом азиатском рынке, где  доминируют Китай и расширяет запросы Индия.

Разница  в ценах между Азией и Европой колеблется в пределах 32−36%. Чтобы  полностью загрузить свои терминалы, Европа должна предложить поставщикам  более интересные цены, а значит, это повысит средний уровень цен на  газовом рынка ЕС сразу в 1,5−1,6 раза по сравнению с его нынешними  цифрами. Что создает очень серьезную подушку безопасности для поставок  газа по трубе из России.

Сегодня «из-за  критично большой доли дешевого русского трубопроводного газа в импорте»  средняя европейская рыночная цена колеблется у отметки 7 долларов за  один миллион британских тепловых единиц (МБТЕ), тогда как азиатский  рынок торгуется на уровне 8,6−9,7 долл. Чтобы его «перебить», Европа  должна начать покупать газ не меньше чем 10,2−11,8 доллара, а это  увеличит затраты на покупку с нынешних 76 до 127,6 млрд евро в год. То  есть потери экономики ЕС составят по меньшей мере 0,91% совокупного ВВП  за 2018 год, а, скорее всего, больше.

Пойти на такое в здравом уме Европа не может даже под очень сильным политическим давлением Вашингтона. Арифметика тут простая.  16 октября 2018 года цена продажи газа на американской площадке Henry  Hub составляла 116,78 доллара за тысячу кубометров. С учетом расходов на  доставку до сжижающих мощностей единственного пока действующего в США  завода Sabine Pass получается уже 134,3 доллара. Услуги по сжижению  стоят 90. Таким образом, на борту газовоза продукт выходит по 224,3  доллара.

С учетом технических и технологических  потерь, а также эксплуатационных расходов, доставка до терминала,  скажем, во Франции, обходится в 41,04 доллара. Итого в сумме  себестоимость американского СПГ у берегов Европы фиксируется на отметке в  265,34 доллара за тысячу кубометров. Средняя цена продажи газа  «Газпромом» в Европе по итогам 2018 года  составляла 248 долларов за ту же тысячу кубов, что уже почти на 7% ниже  американской себестоимости. А учитывая, что им еще нужна прибыль, то  разница достигает всех 25−30%.

Словом,  куда расти дальше, у русских есть, а вот американцам падать уже точно  некуда. И не только им. Учитывая расстояния, еще хуже картина  складывается для сжиженного газа из Австралии. И пока разница в ценах  составляет больше 51 млрд евро в год, а Россия такую ширину ножниц,  сохраняя при этом для себя более чем комфортный уровень прибыли, может  обеспечивать совершенно не напрягаясь, никакой «100% загрузки»  существующих СПГ-терминалов в Европе не будет. Потому что способные  обеспечить ее поставщики в текущей реальности полностью отсутствуют.

Хотя  нет, такое развитие событий, несомненно, с благосклонностью будет  встречено руководством НОВАТЭК, и очень быстро на Ямале начнут вводиться  в строй новые очереди их завода. Ибо продукция отсюда на рынке Европы  всё равно окажется стабильно дешевле, чем из США, Катара или Австралии.

Впрочем,  упоминание про лоббизм в самом начале прозвучало вовсе не даром. Всё  изложенное выше, по сути, является лишь вводной частью анализа  Wintershall, описывающей только внешние условия. Тогда как главной  задачей авторы обозначают активное лоббирование модернизации европейской  экономики с целью решительного расширения областей применения  природного газа в целом. Что любопытно, в первую очередь, сжиженного.

Идея  заключается в активном стимулировании (во всех смыслах, включая пиар)  перевода на газ максимальной доли автомобильного транспорта Европы. С  перспективной полного отказа от бензина и дизеля к 2040−2045 годам. Как  потому, что своей нефти у Евросоюза и так практически нет, а импорт газа  будет стоить дешевле аналогичного объема нефтяного топлива, так и ввиду  возможности таким образом существенно сократить выбросы СО2, сегодня  являющиеся одним из главных направлений «борьбы за экологию» на планете.

Впрочем,  автотранспорт указывается лишь одним, причем не главным, направлением.  Основную выгоду предполагается достичь за счет перевода на газ морского  транспорта, сегодня потребляющего свыше 2/3 всей добываемой на планете  нефти.

Что из всего этого у немцев  получится, сейчас пока сказать сложно. Можно отметить лишь крайнюю  серьезность планов, учитывая, кто их автор, какие цели им преследуются и  какие суммы «выгоды» для него стоят на кону. А вот что точно понятно  уже сейчас, так это безвариантность России как ключевого и фактически  единственного стратегического поставщика газа для Европы. Дешевле, да  еще в таких объемах, брать газ просто не у кого. И никакие американские  политические усилия отменить законы экономики не в силах.

Источник